При этом Фритч исполнил небольшой полупоклон в сторонуприсяжных, тем самым как бы желая продемонстрировать, что делаемый им шагпродиктован исключительно заботой о них и вниманием к ним. Судья Иган обратилвзгляд на Мейсона: — Думаю, что в данной ситуации мне лучше руководствоватьсямнением защитника.

— Никаких возражений, — ответил адвокат. — Защита не менееобвинения заинтересована в прояснении фактов.

— Тем лучше, — заключил судья Иган. — Пусть мистер Арчервернется на свидетельское место. Вы, миссис Лавина, как свидетельница, согласноустановленным правилам не должны слышать его показаний, поэтому я прошу васудалиться в комнату для свидетелей. Судебный пристав вызовет вас, когда будетнужно.

Марта Лавина встала и с улыбкой произнесла:

— Хорошо, ваша честь, — после чего покинула зал суда,сопровождаемая хищными мужскими взглядами.

Несколько мгновений спустя в дверях появился бурлящий елесдерживаемым негодованием Родни Арчер.

Модный, явно не из дешевых костюм плотно, не образуя ниединой складки, облегал его статную фигуру. Однако, когда он опустился всвидетельское кресло, задравшиеся о подлокотники полы пиджакапродемонстрировали собравшимся толстую подбивку, недвусмысленно дававшуюпонять, в сколь значительной степени брюшковатый обладатель этих одежд былобязан своей элегантностью маленьким хитростям портняжного искусства.

Видимо, заметив это, Арчер попробовал прижать локти к бокам,держа руки вровень с подлокотниками, но обнаружил, что так сидеть слишкомтесно, и вытащил их обратно. Помедлив в нерешительной позе, он поерзал и,наконец, отыскав компромиссный вариант, сел немного боком, осторожно водрузиводин локоть на подлокотник, а другой опустив вниз и прижав к себе.

Гарри Фритч начал допрос:

— Мистер Арчер, я хотел бы попросить вас вспомнитьобстоятельства нападения.

— Да, сэр.

— Вы можете точно описать присяжным свои действия в тотмомент, когда преступник распахнул дверцу машины и приставил вам к лицупистолет?

— Да, сэр.

— Пожалуйста, расскажите суду и присяжным, что вы делали.

— Я закуривал, — ответил Арчер. — Я нажал электрическийприкуриватель на приборном щитке, и, когда он, разогревшись, выпрыгнул, поднесего к сигарете. Именно в этот момент подсудимый распахнул дверцу и приказал мнене двигаться. Я поднял обе руки вверх, и раскаленный прикуриватель выскочил уменя из пальцев.

— Что с ним произошло потом?

— Не знаю. Наверно, он упал на сиденье и тогда-то и прожегту круглую дыру в обшивке, которая видна на фотографии.

— Говоря о фотографии, свидетель обращается к вещественномудоказательству номер пять, — сообщил Фритч, доставая из стопки и подавая Арчеруфотографию размером восемнадцать на двадцать четыре.

— Совершенно верно, сэр.

— Вам удалось позднее найти этот прикуриватель и вернуть егона место в приборный щиток?

— Да, сэр. Я обнаружил его на полу в салоне машины как разперед прибытием полиции. Я поднял его и вставил обратно в щиток.

— Благодарю вас, — сказал Фритч, после чего обратился ксудье Игану: — Я хотел уточнить этот момент, чтобы впоследствии исключитькакие-либо недоразумения.

— Отложите свои комментарии на потом! Обсуждениесвидетельских показаний еще не началось, — сказал судья Иган, явно раздраженныйнеуместной бойкостью помощника прокурора, открыто стремившегося вытащить МартуЛавину из того нелегкого положения, в которое Мейсону удалось ее загнать наперекрестном допросе в пятницу вечером.

Арчер поднялся, чтобы покинуть зал.

— Одну минуту, — произнес Мейсон. — У меня есть нескольковопросов к свидетелю.

— Пожалуйста, — со слащавой любезностью пропел Фритч.

Мейсон не удержался от сарказма:

— Я очень признателен, что вы разрешаете мне подвергнутьсвидетеля перекрестному допросу.

Фритч густо покраснел.

Судья Иган ударил по столу председательским молотком:

— Я настоятельно советую защите воздержаться от выпадовличного характера, — произнес он, понимая, однако, что стычка с адвокатом быласпровоцирована Фритчем умышленно.

Мейсон обернулся к Арчеру:

— Вы обсуждали с кем-нибудь только что изложенный вами фактв период уик-энда?

Быстрота, с которой последовал ответ Арчера,свидетельствовала, что вопрос был им предвиден и ответ на него заранееотрепетирован.

— В субботу мистер Фритч попросил меня подробно рассказатьему о том, что произошло во время нападения, и я это сделал.

— Как случилось, что когда вы давали свидетельские показанияв пятницу вечером, то не упомянули эпизод с прикуривателем?

— Но меня о нем никто не спрашивал!

— Возможно, мне удастся освежить вашу память, мистер Арчер,— сказал Мейсон. — Разве не соответствует действительности тот факт, что напоследнем заседании мистер Фритч попросил вас описать, что произошло, когда выостановили машину у перекрестка?

— Да, сэр.

— Почему же вы тогда не сообщили нам…

— Ваша честь, я протестую! — вскочив со своего места,вмешался Фритч. — Я протестую против попыток защиты с помощью подобных вопросовбросить тень на показания свидетеля. Если мистер Мейсон хочет взять подсомнение что-либо из сказанного мистером Арчером в пятницу, то пусть обратитсяк тексту протокола и, исходя из него, изложит свои претензии, после чегопредоставит свидетелю возможность дать объяснения.

Фритч замолчал, с учтивым видом ожидая решения судьи.

По губам Мейсона скользнула чуть заметная улыбка. Онпроизнес:

— Прошу собравшихся обратить внимание на то, что я предвиделтакую ситуацию. У меня в кармане лежит выдержка из сделанной судебнымсекретарем стенограммы последнего заседания, в которой излагается в точностито, о чем я сейчас говорил.

— Ваша честь, я протестую! Заявление защитника о том, что онпредвидел мое возражение, не имеет под собой никакой почвы, — снова вмешалсяФритч.

— Протест принят, — сказал судья Иган. — Обсуждение дела ещене начато, поэтому защите следует воздержаться от каких бы то ни былокомментариев. Зачитайте стенограмму, мистер Мейсон.

Вынув из кармана отпечатанный на машинке листок бумаги,Мейсон произнес:

— Мистер Арчер, в пятницу, на утреннем заседании суда, васпопросили описать события, происшедшие вслед за тем, как вы подъехали кперекрестку, и вы сообщили: